Почитаем? Почитаем!

Друзья, по пятницам мы знакомим вас с книгами разных жанров из фонда отдела обслуживания. Возможно, именно рекомендуемые нами книги вы захотите прочитать.

Книга Екатерины Рождественской «Балкон на Кутузовском» – о детстве, где пахло «уютом, покоем, свежей нарезанной зеленью для супа и жареными гренками», где жили изумительные бабушки и родители напротив «Дома Игрушки», на Кутузовском 17.

Главный плюс книги – наивный взгляд на вещи девочки Кати, житейская мудрость её прабабушки Поли (вот уж кто кладезь афоризмов!), замечательные мелочи о недавнем прошлом.

Атмосфера памятных для многих 1960-х годов, прекрасно дополненная письмами Роберта Рождественского и семейными фотографиями, мягко и уютно погружает в ту милую реальность, когда всё было проще, человечнее, добрее и понятнее.

Цитаты из книги

«Но потом папа, как молодой и подающий надежды советский поэт, выцыганил, наконец, отдельную квартиру, и мы переехали от Толстого с Сарочкой на Кутузовский проспект, в новый кирпичный дом, который много лет спустя назовут “хрущёвкой улучшенного типа”. С этого адреса – Кутузовский проспект, д. 17, кв. 119, что стоял напротив Дома игрушки, – начинается моя вторая жизнь, сначала детсадовская, потом школьная»

«Что интересно, родителей в этой квартирке я почти не помню. Оно и понятно – им по тридцать, они молоды и уже известны, самое время ездить, накапливать страны, впечатления, друзей и врагов. А я всегда дома с Лидой и Полей, живыми и осязаемыми, нежными и тёплыми бабушкой и прабабушкой, моими ангелами-хранителями. Родители в то затёртое время – как яркие вспышки праздника, захватывающий дух фейерверк. Вот они радостно трезвонят в дверь – мы уже знаем, что это именно они, – и вваливаются в прихожую с багажом. Смех, крики, иногда и слёзы, причитания, радость»

«Когда холодно и страшно, я мысленно возвращаюсь туда, в серый невзрачный дом на Кутузовском, 17. Сейчас номер поменяли, и он уже номер 9. Захожу в подъезд, оглядываясь (я ж трусиха), поднимаюсь по ступенькам к лифту и медленно еду в старой, того времени, поскрипывающей кабине на шестой этаж. Железная дверь, охая, хлопает, я делаю неловкий шаг налево, к нашей двери, обитой коричневым дерматином с клочком ваты, который торчит около ручки. Толкаю дверь – у нас днём не было заперто – и вхожу туда, в детство»